В. Быков написал короткие воспоминания о тех фронтовых товарищах, которым он лично обязан тем, что остался жив — так они, эти воспоминания, и назывались – «Жизнью обязан». Следующие его работы, посвященные Великой Отечественной войне, это «Альпийская баллада», «Западня», «Мертвым не больно», «Круглянский мост», «Атака сходу», «Сотников», «Его батальон», «Одна ночь» и другие.
Последнее из прочитанных мною произведений этого писателя – рассказ «Одна ночь». Прежде всего, меня заинтересовало его название. Что значит одна ночь в жизни человека? Песчинка, пылинка в потоке времени. Одна ночь, несколько часов могут много значить для людей старых, а нам, молодым, кажется, что впереди ещё вечность. Задумавшись об этом, я понял, что не только ночь или день, но и час, минута многое решают в жизни человека.
В этом небольшом рассказе два главных героя. Один из них — это Волока, русский солдат, второй — немец, обер-ефрейтор Хагеман. Обратим внимание на их имена. Волоку зовут Иваном, а немца – Фриц. Я думаю, что выбор писателем данных имён не случаен. Иван – исконно русское имя. Так называли героев русских народных сказок, так звали наших бойцов гитлеровцы. Иван в рассказе «Одна ночь» – обобщённый образ русского человека, солдата, так же, как Фриц – образ солдата немецкой армии. В произведении волею судьбы, нет, волею войны сталкиваются два человека, представители двух разных народов, воюющих между собою.
Они (Волока и Хагеман) были врагами там, наверху, где идёт бой, и здесь, в подвале, в первые минуты, пока ещё не превратился подвал в ловушку. Кто кого? Кто сильнее? Вот немец схватил Волоку за горло, затем Иван почти удавил немца. Но прогремел оглушительный взрыв, завалило выход из подвала, и завал этот отгородил двух солдат от остального мира, а главное – от войны.
Проблема нравственного выбора стоит перед многими героями В. Быкова. И этот рассказ не исключение. Вот перед Иваном придавленный плитой враг, а в сущности, беспомощный человек. «Убить!» – мелькнула мысль, и руки привычно потянулись к оружию, а потом, неожиданно для себя, «инстинктивно»”, Волока освободил от завала немца, и сам “удивился этому своему поступку. А чуть позже увидел перед собой «не какого-нибудь самоуверенного гитлеровца первых дней войны, а пожилого, усталого и, очевидно, немало перестрадавшего человека».
В такую же ситуацию автор ставит и второго героя – Фрица Хагемана. Теперь уже он помогает русскому солдату прийти в себя, подносит к его губам воду. Постепенно писатель как бы сбрасывает со своих героев вражеские маски, обнажает их человеческую сущность. Вот «две пары рук упёрлись в один кусок бетона». В этих руках нет оружия. Вот махоркой из одного кисета набиты самокрутки, и завязался разговор, в котором знания немногих слов чужого языка хватает для понимания друг друга.
Прошла ночь, и война снова заявила о себе сквозь дыру в стене подвала. «Появился выход, и всё стало другим». Вернее, не другим, а прежним. Постепенно обрываются нити человечности, связывающие двух людей, и они снова превращаются в солдат враждующих армий.
Что считать кульминацией рассказа? Я думаю, что описание того момента, когда стала видна дыра в стене подвала. Можно наконец выбраться из ловушки, но где же выход из сложившейся ситуации? Что делать? Кому идти в плен? Или убить того, кто по другую сторону? На войне всё решают секунды. Кто кого? И Иван оказывается первым: «рванул с плеча автомат и нажал на спуск», а затем «побрёл туда, откуда бежали бойцы».
Можно было бы на этом поставить точку. Но писатель не делает этого. Ещё несколько строк, а как много они значат в раскрытии замысла автора, в идейном содержании произведения. «Как же это? Что это?» – думал Волока, и ему хотелось ругаться от боли и тупой несправедливости того, что случилось. Переполненный душевной сумятицей, он… твердил в отчаянии: «От же гады! От гады!..»
Рядовой солдат, бывший колхозный столяр Иван Волока не знает, к кому обращены его слова, кто виноват в том, что люди уничтожают друг друга.
Но, прочитав последние строки рассказа, об этом задумается читатель. Я считаю, что они обращены к тем, кто развязывает войны, кто равнодушен к страданиям и слезам людей, кто толкает в пучину бед человечество.