Когда б не страх, задумался едва ли
О жизни будущей надменный Человек.
Из всех потерь он не извлёк морали,
Вступив в жестокий двадцать первый век.
Не осуди да не судимым будешь –
Просты, как правда, древние слова.
Вы, умные, всезнающие люди,
Всей жизни на планете голова.
По чьей вине столь щедрая природа
Остыла к чадам жаждущим своим?
Ведь не проходит без того и года,
Чтоб над землёй не стлался чёрный дым.
… Когда лежал ты, Человек, в купели
Под чутким взглядом материнских глаз,
Откуда знали горы, реки, ели,
Что, повзрослев, предашь ты их не раз?
Смотрел незамутнёнными очами
На зелень леса, неба синеву.
И всем казалось: то, что есть вначале,
Жить будет бесконечно наяву.
Ты улыбался радостно и нежно
Всем своим сердцем, не познавшим зла,
И море было сине и безбрежно,
И вдаль за горизонт тропа звала.
Леса вздымали гордые вершины
К невинным снежно-белым облакам,
И горы подставляли свои спины,
А мать тебя качала на руках.
И тишина текла, как лёд в сосуде,
Лилась, не торопясь, с небес лазурь,
И всем казалось: никогда не будет
Ни войн, ни катастроф, ни бед, ни бурь.
И всем казалось: ты, такой безгрешный,
Всё сделаешь для матери своей
И вырастишь так ласково и нежно
Уже своих любимых сыновей.
Летели годы перелётной стаей
Менялись краски твоих детских глаз,
А ты и не заметил, подрастая,
Как позабылся матери наказ.
И, становясь всё старше и взрослее,
Ты брал всё больше у природы в долг,
Ты жил, ударить Мать пока не смея,
Не подводя делам своим итог.
И мысли, ещё детски разбитные,
Перемежались пагубой и тлёй,
И ты уже не думал, что слитые
Вы со своею Матерью-Землёй.
И то же небо, те же горы, реки
Тебя качали в сумраке ночном,
И всем казалось, что покой навеки
И ты живёшь своей судьбой земной.
Ты становился старше и жаднее,
Ты брал богатства, не желая знать,
Где Мать твоя, и что случилось с нею,
И сможет ли она тебя понять.
Она тебе прощала все обиды,
Тебе, родному сыну своему.
Ей было за тебя порою стыдно,
И не было прощенья ничему.
Но Мать прощала, думая, что скоро
Ты повзрослеешь и изменишь жизнь,
И за тебя просила реки, горы,
Клялась, что больше не допустишь лжи.
И так же по утрам роса искрилась,
И так же были яблони в цвету,
А Мать тебя по-прежнему любила
И верила в далёкую мечту.
Без наказанья за свои ошибки,
Без сожаленья о минувшем зле,
Под трели соловьёв и песню скрипки
Хозяином ты вырос на Земле.
Ты понял, что быть добрым – это трудно,
А жить без горя легче, чем без зла,
Что ты хозяин, всё тебе доступно,
И Мать тебе сполна всё отдала.
И твои дети, позабыв о главном,
Теряли своё детское лицо
И жили не для чести, а для славы,
Меняя жизнь на медное кольцо.
Тебе всё безвозмездно отдавала
Вскормившая тебя когда-то Мать.
Но этого тебе казалось мало,
Ты стал всё больше силой отбирать.
О жизни будущей надменный Человек.
Из всех потерь он не извлёк морали,
Вступив в жестокий двадцать первый век.
Не осуди да не судимым будешь –
Просты, как правда, древние слова.
Вы, умные, всезнающие люди,
Всей жизни на планете голова.
По чьей вине столь щедрая природа
Остыла к чадам жаждущим своим?
Ведь не проходит без того и года,
Чтоб над землёй не стлался чёрный дым.
… Когда лежал ты, Человек, в купели
Под чутким взглядом материнских глаз,
Откуда знали горы, реки, ели,
Что, повзрослев, предашь ты их не раз?
Смотрел незамутнёнными очами
На зелень леса, неба синеву.
И всем казалось: то, что есть вначале,
Жить будет бесконечно наяву.
Ты улыбался радостно и нежно
Всем своим сердцем, не познавшим зла,
И море было сине и безбрежно,
И вдаль за горизонт тропа звала.
Леса вздымали гордые вершины
К невинным снежно-белым облакам,
И горы подставляли свои спины,
А мать тебя качала на руках.
И тишина текла, как лёд в сосуде,
Лилась, не торопясь, с небес лазурь,
И всем казалось: никогда не будет
Ни войн, ни катастроф, ни бед, ни бурь.
И всем казалось: ты, такой безгрешный,
Всё сделаешь для матери своей
И вырастишь так ласково и нежно
Уже своих любимых сыновей.
Летели годы перелётной стаей
Менялись краски твоих детских глаз,
А ты и не заметил, подрастая,
Как позабылся матери наказ.
И, становясь всё старше и взрослее,
Ты брал всё больше у природы в долг,
Ты жил, ударить Мать пока не смея,
Не подводя делам своим итог.
И мысли, ещё детски разбитные,
Перемежались пагубой и тлёй,
И ты уже не думал, что слитые
Вы со своею Матерью-Землёй.
И то же небо, те же горы, реки
Тебя качали в сумраке ночном,
И всем казалось, что покой навеки
И ты живёшь своей судьбой земной.
Ты становился старше и жаднее,
Ты брал богатства, не желая знать,
Где Мать твоя, и что случилось с нею,
И сможет ли она тебя понять.
Она тебе прощала все обиды,
Тебе, родному сыну своему.
Ей было за тебя порою стыдно,
И не было прощенья ничему.
Но Мать прощала, думая, что скоро
Ты повзрослеешь и изменишь жизнь,
И за тебя просила реки, горы,
Клялась, что больше не допустишь лжи.
И так же по утрам роса искрилась,
И так же были яблони в цвету,
А Мать тебя по-прежнему любила
И верила в далёкую мечту.
Без наказанья за свои ошибки,
Без сожаленья о минувшем зле,
Под трели соловьёв и песню скрипки
Хозяином ты вырос на Земле.
Ты понял, что быть добрым – это трудно,
А жить без горя легче, чем без зла,
Что ты хозяин, всё тебе доступно,
И Мать тебе сполна всё отдала.
И твои дети, позабыв о главном,
Теряли своё детское лицо
И жили не для чести, а для славы,
Меняя жизнь на медное кольцо.
Тебе всё безвозмездно отдавала
Вскормившая тебя когда-то Мать.
Но этого тебе казалось мало,
Ты стал всё больше силой отбирать.
И то, что было больно рекам, небу,
Не понимал ты, не хотел понять.
И было для тебя таким нелепым
То, что всё чаще стала плакать Мать.
И слёзы эти не касались сердца,
Ты не хотел, чуть-чуть замедлив шаг,
По сторонам с надеждой осмотреться,
Чтоб ожила уснувшая душа.
И плыли вёсны, и ложились зимы,
Летели птицы стаями на юг,
Ты был, как прежде, Матерью любимый,
Но не хотел понять беду свою.
Тебя не трогал соловей рассветный,
Тебе хотелось в конуру, в уют,
Ты забывал, гордясь своей победой:
Лежачего, по правилам, не бьют.
Ты бил жестоко кулаком железным
По самому больному – по Земле,
И не заметил, что стоишь над бездной,
А все твои мечты давно во мгле.
А твои дети, пролив столько крови,
Что застонали сами от потерь,
И поступившись пламенной любовью,
Живут, как будто в пустоте, теперь.
Ты виноват пред будущим и прошлым,
Пред Матерью и совестью своей,
Ты не сумел стать добрым и хорошим
И воспитать достойных сыновей.
Всё было у тебя и даже с лишком,
Ты требовал и требовал опять,
Теперь же, как нашкодивший мальчишка,
Ты ждёшь, что всё исправит твоя Мать.
Но Мать больна, истерзана, избита,
И в этом полностью твоя вина.
Да, Мать твои не помнила обиды,
Но ей ответом вновь была война.
Земля гудит от бойни от проклятой,
От злости и жестокости людской.
Ты ту, что тебе жизнь дала когда-то,
Убил своей безжалостной рукой.
Что ж, Человек, бери свою награду,
Владей своею выжженной землёй!
Тебе за жадность стала смерть расплатой,
Не смей же отрекаться от неё!
Не отрекайся от свершённой боли,
От разорённых в гневе городов,
Ты виноват в том, что теперь с тобою
Ты, только ты. Ты получил итог.
Земля тебя любила, как умела,
А ты в награду ей оставил смерть!
Она тебя ласкала и жалела
Не надо было ей тебя жалеть.
Ты смотришь на пустынные равнины,
На обмелевшие уже навек моря
И думаешь, что зря ударил в спину
Ты Мать свою ножом. Ударил зря!
А всем казалось: там, где ты хозяин,
Не будет подлости, коварства, лжи.
Как всё теперь вернуть и всё исправить?
Как возвратить теперь на Землю жизнь?
То, что ломалось, рушилось веками,
Возможно ли вернуть в единый миг?
Ты, Человек, своими стёр руками
Всё то, чего когда-то ты достиг.
И, беззаветно жертвуя свободой,
Ты оказался в каменных тисках.
Теперь ты платишь за огонь и воду,
Что мог бы просто так держать в руках.
Сотри с души фальшивые приметы,
Не забывай ты Матери завет.
Ты сын, а не хозяин для планеты,
И жизни без неё у тебя нет!
На парадокс есть: несмотря на раны,
Тебя, как прежде — нежно, любит Мать
И верит: ты добрей и лучше станешь.
Попробуй эту веру оправдать.
Попробуй залечить в душе все язвы,
Забыть об алчном, подлом, лишнем, злом,
Избавить мир от вековой проказы,
Чтоб новым утром осветить свой дом.
Чтоб твои дети прекратили войны,
Не проливали кровь, не знали лжи,
Чтоб были своей Матери достойны.
Достойны быть людьми! Достойны жить!
Не понимал ты, не хотел понять.
И было для тебя таким нелепым
То, что всё чаще стала плакать Мать.
И слёзы эти не касались сердца,
Ты не хотел, чуть-чуть замедлив шаг,
По сторонам с надеждой осмотреться,
Чтоб ожила уснувшая душа.
И плыли вёсны, и ложились зимы,
Летели птицы стаями на юг,
Ты был, как прежде, Матерью любимый,
Но не хотел понять беду свою.
Тебя не трогал соловей рассветный,
Тебе хотелось в конуру, в уют,
Ты забывал, гордясь своей победой:
Лежачего, по правилам, не бьют.
Ты бил жестоко кулаком железным
По самому больному – по Земле,
И не заметил, что стоишь над бездной,
А все твои мечты давно во мгле.
А твои дети, пролив столько крови,
Что застонали сами от потерь,
И поступившись пламенной любовью,
Живут, как будто в пустоте, теперь.
Ты виноват пред будущим и прошлым,
Пред Матерью и совестью своей,
Ты не сумел стать добрым и хорошим
И воспитать достойных сыновей.
Всё было у тебя и даже с лишком,
Ты требовал и требовал опять,
Теперь же, как нашкодивший мальчишка,
Ты ждёшь, что всё исправит твоя Мать.
Но Мать больна, истерзана, избита,
И в этом полностью твоя вина.
Да, Мать твои не помнила обиды,
Но ей ответом вновь была война.
Земля гудит от бойни от проклятой,
От злости и жестокости людской.
Ты ту, что тебе жизнь дала когда-то,
Убил своей безжалостной рукой.
Что ж, Человек, бери свою награду,
Владей своею выжженной землёй!
Тебе за жадность стала смерть расплатой,
Не смей же отрекаться от неё!
Не отрекайся от свершённой боли,
От разорённых в гневе городов,
Ты виноват в том, что теперь с тобою
Ты, только ты. Ты получил итог.
Земля тебя любила, как умела,
А ты в награду ей оставил смерть!
Она тебя ласкала и жалела
Не надо было ей тебя жалеть.
Ты смотришь на пустынные равнины,
На обмелевшие уже навек моря
И думаешь, что зря ударил в спину
Ты Мать свою ножом. Ударил зря!
А всем казалось: там, где ты хозяин,
Не будет подлости, коварства, лжи.
Как всё теперь вернуть и всё исправить?
Как возвратить теперь на Землю жизнь?
То, что ломалось, рушилось веками,
Возможно ли вернуть в единый миг?
Ты, Человек, своими стёр руками
Всё то, чего когда-то ты достиг.
И, беззаветно жертвуя свободой,
Ты оказался в каменных тисках.
Теперь ты платишь за огонь и воду,
Что мог бы просто так держать в руках.
Сотри с души фальшивые приметы,
Не забывай ты Матери завет.
Ты сын, а не хозяин для планеты,
И жизни без неё у тебя нет!
На парадокс есть: несмотря на раны,
Тебя, как прежде — нежно, любит Мать
И верит: ты добрей и лучше станешь.
Попробуй эту веру оправдать.
Попробуй залечить в душе все язвы,
Забыть об алчном, подлом, лишнем, злом,
Избавить мир от вековой проказы,
Чтоб новым утром осветить свой дом.
Чтоб твои дети прекратили войны,
Не проливали кровь, не знали лжи,
Чтоб были своей Матери достойны.
Достойны быть людьми! Достойны жить!